Идея

Командир в течение нескольких лет болел мыслью пройти траверс центральной части Хамар-Дабана, да не с кем было. И вот в октябре 2003, когда мы сидели под перевалом «Золото» и скучно замерзали, он предложил: а не сходить ли нам траверс мужики, а мы возьми да и скажи, что запросто.

Маршрут

Как и полагается, перед выходом командир составил маршрут и отвёз его в Иркутскую МКК. Там его охарактеризовали как лыжный, 5 категории сложности и написали ещё всякой ерунды, сказав, что так положено.

Сборы

Собирались как на войну – трое суток. Меня и Семена не хотели отпускать с работы, но после долгих споров и взаимных обвинений наши работодатели выделили нам всё-таки по 5 дней за свой счёт.
За день до выезда, когда казалось что мы застёгнуты на последнюю пуговицу выяснилось, что не хватает двух пар лыж, но проблему эту быстро решили, призвав на помощь знакомых из МЧС и обзвонив старых туристов. Итак, все собраны, вроде все готово, завтра выезд.

Начало

Утро 19-го февраля выдалось ясным, солнечным и морозным. Встретившись в условленном месте в условленное время, мы дружно погрузились в микрик и поехали. Путь наш лежал в Закаменский район РБ в деревню Цакир, где нас должна была ждать «таблетка» чтобы завезти в долину реки Сангино в улус Мыла.
Прибыв в Мылу, нас встретила бригада не совсем трезвых егерей. Узнав куда мы направляемся, они дружно заголосили, что мы сошли с ума, что мы идем в пасть к дьяволу и сказали нам еще много всяких приятных слов, а потом задали свой главный вопрос: есть ли у нас водка.
Через некоторое время к нам подходит Сергей (бригадир) и говорит, что хочет помочь нам в нашем мероприятии. По завершении 2-ух часовых переговоров, сопровождавшихся просьбами предлагающей стороны достать наш спирт и выпить, пришли к соглашению, что завтра мы все вместе садимся в «таблетку» и едем в долину Снежной. В заключение надо сказать, что спирт они всё же выпросили и выпили, не пригласив никого из нас.
Утро 20-го. Поев-попив мы кое как влазим в таблетку. Сергей (водитель) заводит мотор и… проработав ровно 10 секунд он глохнет. Сергей говорит, что всё путем, сейчас поедем, но поехали мы спустя полчаса.
И вот мы едем по дороге (если то, по чему мы ехали можно назвать дорогой), очень скоро деревья исчезают, а затем и стланик и мы катим на таблетке по гольцовой зоне Хамар-Дабана. Здорово, на машине по Хамару, где люди-то с трудом ходят, я еще не ездил. Примерно в 500-600 метрах от перевальной точки нас остановили чертовски глубокие снега (для машины). Сергей (бригадир) сказал всем вылезти и взять лопатки. Затем (как в том анекдоте): «…ну что мужики, копаем отсюда (показал на передние колёса машины) и до перевала». Мы немного удивились, мол, копать траншею целых полкилометра это же Ё-моё!, но увидев, что настоящие горцы рьяно принялись за дело, мы стали тупо ковырять снег. Картина эта нечто удивительное: в гольцах Хамар-Дабана, среди бескрайних снежных полей, сидит на брюхе застрявшая в снегу таблетка, а рядом с ней одиннадцать харь методично роют дорогу…
Но все в конце-концов кончается. Мы на перевале. Садимся в наш автомобиль и начинается новый аттракцион по сравнению с которым американские горки просто рядом не валялись. Спускаемся по речке Орто-Оголок прямо по льду. Я уже начинаю подумывать, а не задались ли наши проводники целью угробить нас. После часа скоростного спуска мы в летнике Байри в долине Снежной.
Снега немного, непонятно почему река Снежная называется. Сергей снова начинает уговаривать нас идти вниз до Выдрино, говорит, что отсюда всего 170 км. Но мы тверды в своём решении идти в пасть к дьяволу.
Пообедали и двинули в путь. Через несколько минут, обойдя скальный прижим, перед нами открылся вид на массив Хан-Улы. Особого впечатления гора на меня не произвела, здоровенный снежный пупырь над дремучей тайгой. Постояли, посмотрели и дальше пошли.
На ночлег встали на каком-то острове, со всех сторон окруженным наледью. Я подошел, скинул куль, сел на него и чуть не умер от мысли, что нам еще 17 таких же, а может и хуже, дней. Засыпал со стихами Эдика Шклярского: «…мама, где я? Куда я попал?..»

Траверс. Часть I.

Мы уже в долине Снежной 4-ый день. Сегодня ночуем на заброшенной станции, когда-то обслуживающей ретранслятор (ныне не действующий) располагающийся на вершине 2310. завтра выходим на первый траверс.
Утро 23 февраля. Тепло. Выходим из домика, встаём на лыжи и опять «простые движенья» которые за это время уже успели надоесть. К обеду мы в долине реки Субутуй. Горы красивы, некоторые вершины со скальными останцами, которые говорят о былой мощи Хамар-Дабана. Снега пока мало, около полуметра, хотя нам обещали, что в долине Снежной его будет под 2 м. много звериных следов, особенно волчьих. Два дня назад нашли задранного волками изюбра, рога у него офигительных размеров.
Сегодня должны заночевать в устье Харнохойтуя, в зимушке обозначенной на карте. Зимушку не нашли, вернее нашли её остатки – две стены и всё. Чувствуется, что люди не часто бывают в этих краях.
Вечером приготовили праздничный ужин. Я достал бутылку коньяка, на всякий случай захваченную с собой, чем не сказано обрадовал всех. Спирт-то наш выпили егеря-охотники. Вобщем хорошо посидели. Из нас шестерых служил по-настоящему как бы всего один, но на мощь и силу праздника это не повлияло.
Завтра в планах выход на Патовое плато и с него начинаем собственно сам траверс к главной вершине 2396.
Утром проснулись рано, надо дойти до плато. Погоды нет, снег валит крупными хлопьями и стенки «зимы» свесились до самых лиц – противно.
Только встали на лыжню, и Хома обходя по кустам наледь ухнул обеими ногами вместе с лыжами в полынью по колено. Вылез и грустно так посмотрел сначала на ноги, потом на лыжи, потом на нас и сказал: «Идите, я догоню».
К обеду небо начало растягивать, стало видно куда нам надо идти. Поглядели. Пусть лучше обратно затянет. Вошли в каньон, после его прохождения все признались, что альпинизмом в лыжах занимались впервые. Часам к 17 подошли к главному взлёту выводящему на Патовок плато и занялись установкой лагеря. Всё приходилось делать на лыжах, т.к. их снятие грозило проваливанием в снег по самую грудь и выше. Следует заметить, что при средней высоте ёлок (на высоте 2000 м) в 5 – 7 м, они торчали из снега метра на 3 – 4.
Утром пришла «пампера». Сплошное молоко, видимость метров 50 и холодно очень. Хочешь не хочешь, а идти надо.
На плато поднялись довольно быстро, сфотографировались и полезли на склон, который вроде находится там куда нам надо. Идем часа 2, не видно ни хрена, да «дуло» усилилось и тут как под нами ухнет. Смотрю у всех за спинами стали развиваться лавинные шнуры и лыжи вперёд все толкают так, будто по минному полю идут. Так и шли «наобум» часов до трех, потом немного разъяснило.
Мы стоим на краю огромного плато, вниз обрываются склоны в долины рек Левый Субутуй и Утулик, прямо под нами лежит озеро Перевальное. Спустились к озеру и от него к ближайшей границе леса. Тут и заночевали в снежной яме.
На следующий день выходим пораньше. Идётся плохо. Снег сыпучий – у лыж «отдача». Я намотал на лыжи реп-шнуры, мужики поступили проще – просто помочились на них, создав таким образом ледяную корку на подошве.
11 утра этого же дня. Мы где-то в 1,5 часах от вершины 2396. Опять началась непогода. Лыжи несём на кулях уже около часа, потому как СНЕГ КОНЧИЛСЯ!!!
На вершине сильный ветер, кое как стою. Небо темно-серых тонов с голубыми переливами. На западе видно острые зубья Саянских гор, а вокруг нас Хамар… Ё-моё!!! Красота-то какая!!!
Вечер. Сидим в палатке в лесу у истоков Субутуя. Когда закончили траверс, с хребта спускались по жутко крутым склонам, пересечёнными скальными поясами с вертикальными стенами метров по 10. А потом был узкий такой каньон с небольшими, но крутыми ледопадами. Те кто в кошках его просто пробежали, а у меня их нет. Пришлось основную часть ехать на заднице. Вечером натопили в «зиме» как в бане – сушились. Кайф!

28 февраля. Дневка. Вчера пришли в исходную точку первого траверса. Отдыхаем, отьедаемся, отсыпаемся. Станцию посещали охотники (те самые), сожгли заготовленные нами дрова и оставили кучу стеклотары.
Завтра начало II траверса.

Траверс. Часть II.

29 февраля – бонусный день зимы. Стартуем в 8 утра. Идем рядом с ЛЭП тянущейся от домиков станции к вершине 2310. Погода – миллион на миллион. Тепло и ясно. На гребне снега очень мало и чем выше тем его всё меньше. При подходе к вершине его опять не стало. Смеёмся по поводу того, что из всего пока пройденного маршрута, на лыжах прошли где-то 40% пути. Настроение просто класс. Во время подъёма неоднократно исполняли всем составом песню КиШа «Наблюдатель». Наорались всласть. Вот что значит отдых.
Когда вышли на гребень я глазам своим не поверил, ЛЭП заканчивается трансформаторной подстанцией и от этой подстанции до ретранслятора идёт дорога!, вымощенная из камней. Дорога длиной около полукилометра заканчивается прямо на вершине 2310 у ретранслятора. Сама вышка – довольно внушительное сооружение. Высотой около 10 м и сплошняком сделана из алюминия. Внизу оборудован жилой отсек (видимо для вахты и персонала). Будка эта пуста, но сделана так, что никакая непогода её не разрушила и даже не повредила её (если не считать разбитого окна). Пока мы лазили на вышку, погода испортилась и мы залезли в будку обедать. Во время сидения внутри, читали записки благодарности строителям сего сооружения.
После обеда потопали дальше. Снега всё нет. У нас по плану заночевать у истоков реки Анигта. Наш трек от вершины 2310 до Анигты целиком прошёлся пешком и был неимоверно скучен. Однако мы заметили, что гребень начал расширяться и переходить в поле-гребень. При подходе к перевалу мы наконец-то встали на лыжи. Выйдя на перевал, мы спустились в долину Анигты и поставили лагерь на границе леса в уютном кедровом лесочке.
Вечером в палатке рассматривали карту. По карте метрах в 500 от места нашей ночёвки обозначен скальничек. Как говорит карта, скальник этот небольшой и легко обходится, однако на следующий день мы опять занимались альпинизмом в лыжах.
1 марта. Первый день весны встретил нас совсем не весенней погодой. Хотя ветра и не было, его заменил мороз. Все конечности отмерзали моментально, отмахивать руки и ноги приходилось через каждые 5 минут. После обеда потеплело, но появился туман и видимость сразу стала не к чёрту. Часам к четырём поднялись на крайнюю вершину в гребне перед Хан-Улой. Гору нам не показали, но на всякий случай (для отчетности) мы сфотографировались на фоне молока, где должна была быть самая высокая гора Хамар-Дабана.
Когда спускались к границе леса, пересекли охрененный карниз, как он не обвалился, я не знаю. И дальше началось. Чем ниже спускаемся, тем больше снега и склон всё круче. Первым шёл Семён. Шел он метрах в 20-ти от нас и как обычно проваливался вместе с лыжами в снег по пояс. Вылез, метра три прошел и снова закопался. Сделав таким образом в снегу дырок пять или шесть, он в очередной раз вылез, отряхнулся и закинул на спину рюкзак. Одновременно с тем, как рюкзак сел на спину Семёна, от него к нам по этим самым дыркам прошла такая хорошая трещина в снегу и ушла куда-то дальше по склону с характерным звуком «у-у-у-у-у-у-ух».
После было ещё несколько подобных неприятных моментов. И всё же один раз мы оторвали небольшую доску, которая так куском (не поломавшись) до дна цирка и доехала.

Царь-Гора.

Утром было холодно. Сборы прошли как обычно. Затем все заняли места у костра, встав в сибирские позы. Тут решалось как нам лезть на эту самую Хан-Улу. Было два пути: один подлиннее, но поположе – можно идти на лыжах; второй покороче, но покруче и идти надо пешком. После непродолжительных споров (около 2 минут), командир решил в пользу второго варианта.
В течение часа выходим на гребень покинутый нами вчера. Метров через сто подходим к здоровенному туру. Видимо отсюда и начинается восхождение, значит мы идем верным путём.
После нескольких часов подъёма мы выходим на здоровенное поле, от которого небольшим кусочком отделилось поле поменьше и находящееся повыше относительно первого. Вот это второе маленькое (размером с два стадиона) поле и есть вершина Хан-Улы.
На вершине всё как положено, тур, тригопункт и баночка с запиской. В снятой нами записке говорилось о том, что четверо белорусов взошли на вершину 23 февраля, придя к ней по гребню с перевала Лангутайские ворота.
Оставляем свою записку и уходим. Погода снова испортилась, задул очень сильный ветер и стало холодно.

Тит-Тит.

Пройдя траверсом поле-гребень от Хан-Улы до вершины 2220, мы начали спуск в долину реки Тит-Тит, небольшой такой речушки длиной километров 8.
Спуск прошёл без проблем. Съезжая по склону на лыжах, мы за 15 минут оказались в долине.
Видимо посчитав, что мы мало ходили по снегу в течение всего похода, Хамар приготовил нам подарок. Всё что мы не дотропили, не перемесили, такое чувство, что всё это сконцентрировалось на этих 8 километрах. Скорость передвижения резко упала до 1 км/ч.
Ночевать остановились в каком-то буреломе, потому как ровного места в принципе не было.
Проснувшись утром, все в боевом настроении начали молотить лыжами снег, пробивая дорогу. Идти по лесу было чертовски трудно, вышли на реку. Здесь помимо барахтанья по пояс в снегу добавилась возможность занырнуть в саму реку, потому как она вообще не замёрзла (или уже растаяла).
Решили вернуться на берег. Там хоть и приходится перелазить в лыжах через всякие брёвна, кусты, камни, зато точно останешься сухим.
В этот день мы установили новый рекорд по самому медленному прохождению отрезка пути. Расстояние в 5 километров мы шли 8,5 часов, т.е. весь день.
Когда мы вышли на Хара-Мурин и встали на протоптанную несколько дней назад белорусами лыжню, это было настоящее счастье. Тогда я понял, что оно в жизни есть.
Вечером сидя у костра мы решили, что по приезду в город, мы все вместе напишем ходатайство в Географическое общество России о переименовании реки Тит-Тит в реку Етит-Етит, в связи с постоянно возникающими интересными выражениями при прохождении этой реки. Мы подумали, что это название намного ярче передаёт то состояние души, которое посещает путешественника находящегося в долине сей великой реки.

Конец.

После Тит-Тита мы ещё три дня катили по Хара-Мурин. При подходе к посёлку Мурино, мы увидели первый признак цивилизации – высоковольтную ЛЭП, а затем мост через реку. Увидев мост, Хома, со слезами на глазах, посмотрел на нас и торжественно сообщил что мы всё-таки дошли.
Потом была электричка и поезд. А утром мы вылезли в городе Улан-Удэ и разбрелись по домам. Не было ни каких эмоций, эмоции были позже.

(21 декабря 2004г.)